В те далекие времена, когда римский мир был переполнен всевозможными культами и верованиями, особое место занимал митраизм – древний мистериальный культ, пришедший из Ирана и покоривший воображение легионеров, граждан и даже императоров. По легендам, бог Митра являлся воплощением силы, молодости и света, а его ритуалы обещали посвященным не только особую связь с божеством, но и единство друг с другом, возникающее в ходе таинственных обрядов. Неудивительно, что современным исследователям нередко бросаются в глаза некоторые черты этого культа, напоминающие им обычаи, традиции и символику, существующие в Вольном Каменщичестве.
И митраистские мистерии, и Масонство выстраивают свое братство вокруг ритуальных действий, которые должны пробудить в человеке чувство внутреннего преображения и укрепить его связь с Братьями в Ложе. В митреях – священных «пещерах» или помещениях, стилизованных под священную пещеру, адепты собирались для совершения обрядов, связанных с символическим жертвоприношением быка. В Вольном Каменщичестве тоже есть свои священные для Братьев пространства – Храмы, где происходят работы и где каждая деталь убранства, каждая церемония и даже особенности освещения несут в себе зашифрованные смыслы. Как и в митраизме, где особый акцент делался на мужском воинском братстве, в регулярном Масонстве традиционно собирались только мужчины, а принадлежность к Братству устанавливалась через ритуал посвящения и клятвы верности.
В культе Митры также существовала многоступенчатая иерархия посвящений, и каждое новое посвящение открывало адептам больше тайн и глубже вовлекало их в символический мир ритуалов. Нечто похожее прослеживается и в системе масонских степеней, где каждая степень несет свой особый уровень духовно-символического развития. Члены обеих систем братства, будь то древние последователи Митры или современные масоны, ощущают, что они участвуют в чем-то сокровенном и важном, а также получают определенные моральные ориентиры. В митраизме клялись в правде и доблести, ожидая от своих «братьев» крепости духа, дисциплины и верности. В вольном каменщичестве подобные нравственные принципы тоже составляют основу традиции: каждый посвященный призывается держать слово, помогать братьям, совершенствовать свою личность и следовать высоким идеалам.
Общность и ритуальная символика, характерная для митраизма, с течением времени перешагнула границы своей эпохи – отчасти благодаря тому, что фрагменты его мистерий продолжили жить в других учениях и традициях. Считается, что даже христианские авторы ранних веков удивлялись сходству некоторых митраистских обычаев с тем, что впоследствии укоренилось в христианской практике. Неудивительно, что позже, в эпоху становления многочисленных братств, объединений и философских движений Европы, обнаруживались отголоски древних мистерий, включая митраизм. Эти отголоски могли проявляться как в символических сюжетах, так и в самой идее тайного братства, где каждый участник должен был доказать свою преданность и пройти череду испытаний.
Впрочем, не все исследователи разделяют идею прямой «наследственной линии» от митраизма к вольному каменщичеству. Гораздо чаще можно услышать, что мы имеем дело лишь с похожими традициями, которые возникли в разных эпохах, отражая общечеловеческую потребность в братстве, иерархии посвящений и тайной символике. Но, как бы там ни было, созерцание внешнего сходства некоторых деталей – например, жесткой структуры, многоступенчатых обрядов и ритуальных трапез – невольно заставляет задуматься о том, что обе системы стремились приблизить человека к чему-то высшему. Митраисты виделись себе воинами света, верными соратниками своего молодого и сильного бога, масоны же с давних пор считают себя строителями символического духовного храма внутри себя. И хотя у этих традиций разные истоки и по большому счету разная судьба, их единый мотив – братство, ритуальное единство и стремление к высшей истине – продолжает вызывать неподдельный интерес у историков, философов и самих участников подобных обществ.
